Гид по «тюряжке легкого режима». Или руководство для тех, кто «сел» по ошибке - Петр Дмитриев

В общем, когда мы выходили из душевого комплекса, у девок началось построение, и мы вынуждены были пройти мимо всего строя. Несмотря на начальство и идущую перекличку, нам стали хлопать, приглашали остаться на ночь, остаться навсегда, устроить групповую оргию. Прямо сейчас, так сказать, не отходя от кассы.

Словом, мы подняли всем, кроме мусоров, настроение. Больше на этой неделе нас в душ не водили.

В пятницу часов в семь вечера нас погрузили в автозак и повезли на выходные в родную КП-222. Но до нее мы доехали только к 11. Угадаете, почему? Правильно. Во-первых нескончаемые пробки из-за дачников с рассадой под задним стеклом, во-вторых ехали мы на Уазе. Старом Уазе. Он просто не справился со службой и сломался по дороге. И мы около часа ждали, покуривая на обочине, пока водятел его починит.

В выходные выяснилось, что в Пикше уже почти все готово к празднованию юбилея ИК-111, и больше столько работников не требовалось. Бригада сокращалась до трех человек. Это означало, что я больше не поеду туда, а останусь в лагере и буду искать другую работу. Так и закончилось мое недельное знакомство с ИК-111.

Примечание к главе. Позже я узнал, что Владиховна – «хозяйка» ИК-111 – являлась тещей нашего заместителя по тылу Гущина, а наша самая симпатичная оперша – жена Василия Васильевича, сотрудника Главка, прикомандированного к Пикше. Другими словами, в структуре ФСИН были очень популярны служебные романы, семейственность и родственное покровительство. Чужих людей на всех руководящих постах практически нет. Вот как-то так.

Такая вот женская доля.

Глава 11. Артист

Знаменитости, которые сидели в тюрьме

Алексей Ягудин. Наш прославленный олимпийский чемпион обвинялся в вождении в нетрезвом виде, после того, как дорожная полиция Коннектикута остановила его «Мерседес» за превышение скорости в 16 километрах к западу от Хартфорда. 23-летний фигурист был отпущен через два часа после задержания под залог в 250 долларов.

50 Cent – был арестован в 1994 году при попытке продать кокс. В 2005-м условно-досрочно освобожден, но побыл на воле недолго до того, как напал на полицейского с помощью бутылки воды.

Актер Aidan Quinn. 21-го апреля 2005, его остановил дорожный патруль. Тест на алкоголь показал, что в его спирте 12% крови (или наоборот). Отделался $500 штрафа и 90 днями лишения прав.

Аль Пачино арестован в 1961 году за незаконное ношение оружия.

Дрю Бэрримор. Сколько раз она привлекалась за наркоту, наверно, сама со счету сбилась. Еще с детства ее постоянно угощали спиртным, и очень скоро Дрю запила всерьез. Через несколько лет она пристрастилась к наркотикам, проводила целые дни в ночных клубах, а когда вскоре ее слава начала меркнуть и предложения от киностудий стали сокращаться, Дрю впала в настоящую депрессию. А ведь тогда ей было всего 14 лет. Роли, на которые приглашали Берримор были чаще всего отражением беспутного образа жизни, который актриса вела в реальности – как пример можно взять фильм «Ядовитый Плющ» /Poison Ivy, 1992/ или «Историю Эми Фишера» (The Amy Fisher Story, 1993).

Майкл Тайсон. Обвинений в изнасиловании больше, чем официальных боев.

В КП-222 сидел с нами один артист по фамилии Пролинков. Довольно забавный персонаж по многим причинам, кроме своей профессии. Он постоянно хвастался своей дружбой с Кончаловским и Михалковым, а экзамен в театральном училище Щукина у него принимал сам Иннокентий Смоктуновский. (Вспоминается эпизод фильма «Иван Васильевич меняет профессию», где актер Пуговкин пытается распознать в царе какого-нибудь знаменитого актера в гриме, в том числе Иннокентия Смоктуновского. Помните его мимику в этот момент?) Но это ему никак не помогло ни только не сесть, но даже и срок сократить. Ролей в кино он имел довольно мало, и те эпизодические, да еще в русских сериалах. В театре вообще не играл. Зато он любил наркотики. Вернее, не их самих, а состояние измененного сознания. Поэтому на воле он курил, нюхал и глотал все, до чего мог добраться. Собственно, так он и сел. Однажды он вез двоих своих маленьких детей на машине в состоянии наркотического опьянения. Слетел в кювет, перевернулся, но, слава Богу, без жертв. Пара синяков у него и у одного из сыновей. Жена, узнав о его состоянии, накатала на него заяву, и его посадили на два года. На своем суде он умудрился ляпнуть, что курил и впредь будет курить траву, и никто не вправе его ограничивать. В результате он отсидел весь срок, и ни одно УДО у него не сработало. Даже последнее, поданное за месяц до освобождения. Судебное заседание назначили за неделю до выхода. И все равно ему отказали с мотивировкой «Не достиг социальной справедливости». За 2 года он, по мнению суда, не исправился, а за оставшуюся неделю своего наказания он должен спешно встать на путь истинный. (Про эту формулировку Зеленоградского суда я еще много буду рассказывать, уж очень она занятная).

Бытность его в лагере тоже сопровождалась множеством залетов, один другого глупее и смешнее. Он регулярно покуривал траву, когда она заходила в лагерь. Либо покупал сам, либо его угощали. В часы прихода он впадал в задумчивое настроение и любил побеседовать об эзотерике, инопланетянах и скрытых возможностях мозга. Вспоминал разные истории, которые происходили с ним на воле по обкурке и охотно делился ими со всеми, кто соглашался слушать, или хотя бы делал вид, что слушает. Самыми популярными среди сидельцев стали две байки. Первая о том, как артист наелся таблеток с друзьями и пошел гулять по центру Москвы. И у них случилась массовая галлюцинация. Все они видели летающую тарелку, пролетающую над Тишинской площадью. При этом она была покрыта шерстью, как насекомое, летела с еле слышным гулом, а по кромке имела целую гирлянду разноцветных фонариков. Размеров она была необъятных. На несколько мгновений она закрыла собой небо над всей площадью. Потом довольно быстро улетела в сторону Тверской и скрылась за домами.

Вторая история повествовала о том, как артист сидел дома на кухне посреди ночи в обычном для него измененном сознании и пил чай. На окне инеем был нарисован лик девушки. Молодой, красивой, длинноволосой девушки в мельчайших подробностях и детальной прорисовке. Он с минуту рассматривал эту картинку, потом решил, что это уникальное явление нужно запечатлеть для потомков (не поверят же иначе), и кинулся за фотоаппаратом. А когда вернулся, картинка уже исчезла. Окно было идеально прозрачным.

А однажды уже в зоне незадолго до отбоя артист, порядочно накуренный, встал посреди футбольного поля и долго смотрел в темнеющее небо. Потом вдруг громко крикнул, не отрывая глаз от небосвода: «Заберите меня отсюда к себе, на звезды».

Во времена трезвости он всегда был очень печальный и потерянный. Все время ныл и жаловался. И, чтобы хоть как то развлечься, спорил со всеми о походах Мулдашева в Тибет, о звездных лазерах, о пирамидах, Шамбале и прочей небывальщине.

К запретам он естественно относился довольно халатно. Когда у него была трава, он носил ее просто на кармане и мог достать прямо под камерой. Телефон у него тоже частенько бывал при себе. И заряжал его он в умывальной комнате второго отряда. И там же иногда устраивал просмотры порно для желающих. Толпа ЗЭКов собиралась вокруг розетки. Артист втыкал зарядку в свой дешевенький смартфон и включал порево. Спустя пару сеансов он сообразил, что дело это популярное. И стал собирать по 50 рублей за просмотр.

Как-то в этом же телефоне у него сломался внутренний динамик, и по нему можно было говорить только на громкой связи, что он и делал, прямо не отходя от розетки. Как будто не понимал, чем рискует. А, как я уже говорил, умывалка находилась прямо напротив кабинета отрядника. Так что в один прекрасный момент, когда он беззаботно беседовал с женой по громкой связи, повернувшись к двери спиной, он почувствовал, как кто-то хлопает его по плечу сзади. Не поворачиваясь, он стал отмахиваться и, посчитав, что это кто-то из сидельцев над ним прикалывается, стал нецензурно посылать всех подальше и требовал оставить его в покое. Его похлопали повторно. На этот раз он обернулся. За ним стояли оба отрядника и еле сдерживали смех. Один из них, Баранов, сказал шепотом: «Ты давай прощайся с женой потихонечку и пошли к нам в кабинет. На беседу». То ли от восторга, вызванного смелостью артиста, то ли из сочувствия его тупости они не стали составлять в этот раз рапорт, а просто отобрали «тырку» с зарядкой и «мозгами» и предупредили, что в следующий раз будет по другому: рапорт, злоска*, суд, перережим и этап на общий.

Артист от скуки все время просился на работу. Но нигде не работал дольше месяца. Он успел отметиться в Пикше, в Зеленоградстрое, на «Базе», на прищепочном цехе. И везде ему было то трудно, то скучно, то слишком холодно, то слишком маленькая зарплата. Так что большую часть срока он провел на лагере, развлекая солагерников намеренно и не очень.